Сегодня всю ночь песни пел. Не один, а по скайпу дуэтом с заокеанским коллегой. У него, правда, с головой нехорошо, поэтому мы прекрасно спелись. У него какое-то генетическое нарушение. Ему под тридцать, но уровень развития двухлетнего ребёнка. Мне под шестьдесят, но я стремительно бегу к его уровню, и, похоже, добился уже неплохих результатов.
Сначала я с мамой его побеседовал, моей институтской подругой. Пообщавшись со мной часа полтора, она поняла, что лучше позвать сына Диму, нам с ним будет интереснее поговорить. А у него есть такая особенность — он, как и я, обожает песни Булата Окуджава. Несмотря на генетический сбой, а может, благодаря ему. Она мне давно про это говорила, что мы с её сыночком имеем что-то общее, и, видимо, главное. Я ещё тогда пытался своих взрослых сыновей стыдить, что вот, мол, смотрите, человек с генным сбоем и то эти песни любит. А они мне отвечали цинично, что только такие люди, как ты, папа, и Дима, могут любить эти песни. Конечно, отцу так говорить нехорошо, но я и хотел, чтобы они были такими.
Проснулся утром, чувствую, нехватка пива в крови. Быстренько за руль и в магазин. Шесть баночек в пакете приятно оттягивают больную руку и внушают забытое чувство самоуважения. По дороге решил к Мичурину заскочить, чтобы не случилось обезвоживания организма. Он прямо возле магазину живёт в многоквартирном доме. Квартир шесть или семь, ни разу не хватило сил посчитать. Там у них при доме дворик свой, который Мичурин весь занял своими кактусами и прочими растениями.
Думаю, посижу в тенёчке, выкушаю баночку пива в одиночестве. Не пьянки ради, а исключительно борясь против обезвоживания. Мичурина, к счастью под навесом не случилось. Упылил куда-то или спит после вчерашнего.
Откупорил баночку и сделал три первых жадных глотка. Хорошо! Цикады поют, как оголтелые. Вдруг подходит к моему столику некто и без приглашения садится на стул. Это турок Хасан, молодой парень, я его видел уже однажды. Помолчали. По-турецки, я, кроме «здрасьте-пожалуйста» немного знаю. А его английский чуть лучше моего. Но он мне начинает рассказывать. Что голова очень болит. Работы больше нет, а бывший работодатель всё время велит позвонить через две недели. А голова очень болит, как будто её в тисках жмут. А врач, чтобы измерить давление, десять евро просит. Он ничего не просит, этот Хасан, просто рассказывает. Он меня второй раз видит и второй раз рассказывает. Про свою жизнь. Про то, что голова очень болит. Зачем он это делает, гад? У меня, что, голова болит меньше? А он всё рассказывает. Медленно, на турецком английском, чтобы я успевал понимать. Ничего не просит, просто рассказывает. Оказывается, несколько лет назад кто-то его по голове молотком стукнул. Преувеличивает, конечно, я знаю этот молоток, это не обычный, а для мяса. И человека, его стукнувшего тоже знаю. Он божится, что бил не той стороной, где шипы для отбивки стейков, а другой, гладкой.
А Хасан всё говорит и говорит, монотонно, как будто телефонный справочник зачитывает. Я уже посматриваю на лимонное дерево, выбирая сук, который не обломается под моим грузным телом, как вдруг, на спасение, появляется новый гость.
Это сосед Мичурина болгарин Боря. У него подружка пьющая подрабатывает в отеле. Он принёс бутылочку домашней раки, которую ему привезли родственники. Боря по-русски почти говорит, даже чуть лучше наших эстрадных звёзд. Самогонка с утра… Не в этом ли смысл жизни?
За Борей подтянулся грузин Резо, которого я давно знаю. Он садовником здесь, на Кипре, зарабатывает. Резо длинный, как виноградная лоза и такой же высохший. Старый и больной. Ему пятьдесят семь, но никто ему столько не даст. Минимум, семьдесят пять.
Несколько лет назад Резо купил себе подержанную машину за 2400 евро. Один знакомый ему посоветовал автосервис, чтобы всё проверили и смазали. Счёт в автосервисе ему выставили 2800 евро. Резо не сразу пришёл в себя, а когда пришёл, через три месяца, уже болел диабетом инсулинозависимым. Он говорит всегда тихо и уважительно. Особенно со мной, почему-то, хотя я не давал повода. Он виноградник хорошо обрезает, но я после двух раз вынужден был отказаться от его услуг. Резо нечестно со мной работает. Денег не берёт. И на вы со мной всё время, хотя он и старше. Мичурин ему книжку мою про Булата Окуджава показывал ещё в самом начале нашего знакомства с Резо. А потом я ещё рюкзачок для его внучки в Грузию отвёз. В результате у нас всегда бесплатный инжир и необрезанный виноград.
Высохший, как виноградная лоза, Резо за деньгами к Мичурину пришёл. Одолжить для покупки велосипеда двести евро. А Мичурина всё нет. Я предложил Резо искомую сумму, он отказался. Встречно предложил холодного пива, за которым он сбегает для меня. Я мысленно привязал верёвку к выбранной мною ветке на лимонном дереве.
И тут появился не проспавшийся ещё после вчерашнего Мичурин. Оказывается он в аптеку бегал за таблетками, чтобы у Хасана голова перестала болеть. Заодно купил ему сигарет, потому, что у Хасана денег на сигареты нету.
Я затянул потуже петлю и с чувством оттолкнулся от табуретки. Чтобы больше их не видеть.