Про Крысюка и Чучу

вторник, 10 января 2012

23:10

Рустамыч

Веселый кладезь смешных и грязных...

На новогодние праздники соседи поразъехались кто куда, одни мы остались. Ну и, конечно, всю домашнюю скотину нам оставили на воспитание. Сначала одни притащили шиншиллу, которую я сразу окрестил Крысюком. Он сидел задумчивый в просторной клетке с полной кормушкой и поилкой и к перемене места жительства отнёсся индифферентно. Крысюку выделили отдельную комнату, потому что хозяева предупредили, что у него слабое сердце и при нём не следует громко разговаривать и размахивать руками. Я вежливо раскланялся с постояльцем, осторожно засунул его клетку под стол и на цыпочках вышел из комнаты, заперев дверь на замок, опасаясь, что мои дети могут довести до инфаркта благородное создание с чувствительным сердцем. Вообще они способные, мои дети, и могут довести до сердечного приступа кого угодно, не то, что слабую шиншиллу.
— Имей в виду, — отдавал последние наставления хозяин зверя, — особенно она боится собак. Если увидит собаку — сразу издохнет.
Я его успокоил:
— Езжай-езжай, не беспокойся — больше всех из обитателей нашего дома на собаку похож я, а она видишь, перенесла это зрелище мужественно.
Сосед согласился, что я выгляжу куда ужаснее любой собаки, успокоился и отбыл, исполненный гордости за храбрость и выносливость своего питомца.
Следом подоспел другой сосед. Он привёл собаку. В юности у меня было много знакомых корейцев, поэтому я, вспомнив старых друзей, невольно окинул соседскую любимицу соответствующим взглядом. Собака — чёрная, лохматая, не без чау-чау в генеалогии, была хороша. Большая, гладкая, килограммов на пятнадцать. Зовут Чуча, хотя имя при таком взгляде на предмет значения не имеет. Я сразу изложил хозяину свои виды на его любимицу — дескать, недурное кукси должно получиться к новогоднему столу. Не склонный к спорам хозяин предложил компромисс — отъесть от его красавицы одну ногу, справедливо рассудив, что этого для новогоднего стола должно хватить. Новая квартирантка, в отличие от прибывшей чуть ранее, обладала, видимо, крепким сердцем и слушала обсуждение новогоднего меню с добродушным интересом. К Чуче прилагались: огромный неподъёмный мешок с кормом, ошейник с двумя красивыми медальонами, где была изложена подробная информация, проливающая свет на всё семейство соседей, шлейка и поводок для прогулок. И ещё пакет с засушенными до деревянности свиными ушами. Их полагалось выдавать Чуче по одному вечером в качестве игрушки и лакомства одновременно. Эти уши и меня не оставили равнодушным — ведь если их поварить часиков пять-шесть, они могут стать вполне привлекательными в кулинарном смысле и для нас. Ну не для всей моей семьи, конечно, но для меня точно — обожаю хе из свиных ушей! Но хозяин Чучи уговорил меня не покушаться на собачью игрушку, пообещав, что по возвращении после Нового года купит мне точно такой же пакет. На том и порешили, и довольный хозяин поспешил уехать, пока я не придумал нового применения ещё чему-нибудь из его имущества. Он только крикнул на прощание, уже садясь в машину, что не рекомендует оставлять обувь во дворе. Я занёс обувь в дом и честно выдал Чуче её ежевечернее свиное ухо, но всё-таки скрепя сердце.
Утром следующего дня мы смогли убедиться, что Чуча, наряду с прочими положительными качествами, обладает ещё и замечательными зубами. Да было бы и странно, если бы у собаки стоматологических олигархов были другие зубы. За ночь Чуча, презрев свиное ухо, сгрызла всё, что ей подвернулось — свою шлейку, детские игрушки, какие-то предметы посуды и инструментов. Сгрызла она и свою мерную посудину, с помощью которой ей нужно было корм давать. Я, озирая разгромленный двор, не без удовольствия перебирал в памяти рецепты приготовления кукси, но вслух заявил только, что отныне буду выдавать паёк на глаз и меньше положенного, чтобы Чуча не переедала. Мои угрозы не испортили настроения этой, мягко говоря, суки и она продолжала приветливо вилять хвостом. По правде сказать, я не слишком расстроился результатом первой ночёвки китайского отпрыска. Собачку заинтересовали только предметы материальной культуры, и она совсем не уделила внимания зелёным насаждениям, а это для меня самое ценное имущество.
Я имел уже опыт наблюдения за взаимоотношениями собачки и садовых посадок и опыт этот был ужасен. Как-то, когда мы ещё жили не в доме, а в квартире, в редакции газеты «Вестник Кипра» мне сосватали чудесного щеночка. Мы его назвали Гуфи и поселили на веранде. Гуфи рос не по дням, а по часам и к четырёхмесячному возрасту, к моменту нашего переселения из квартиры в дом, вымахал в здоровенного кабана. Во дворе нового дома ему было раздолье, и он сразу повёл ожесточённую борьбу против молодого сада, который я любовно начал формировать. Думаю, что ему не понравилось, что я в ущерб ему слишком много внимания уделяю деревцам и кустикам. Те деревца, на которые ему хватало сил, он вырывал из земли с корнем, более крепкие отгрызал под корешок так, что я потом не сразу даже мог место найти, где это деревце начинало свою бесславную короткую жизнь. Что я с ним только не делал — ничего не помогало. Он не мог совладать со своею пагубной страстью! Пришлось нам расстаться. Шедевром кулинарии он не стал, а отдал я его одному местному охотнику, который приобретению был очень рад. С тех пор я, старейший и опытнейший собаковод нескольких стран, зарёкся впредь заводить собаку.
Но время от времени собаки у нас ненадолго всё же поселяются — когда их хозяева куда-то уезжают. Как-то раз нам притащили на недельку таксу, и я подумал, что благородных кровей создание не будет уподобляться дикому Гуфи. Но на всякий случай поселил её всё-таки не внизу, а на веранде третьего этажа, где все деревья уже были взрослыми. И деревьям, действительно, никакого ущерба причинено не было. Эта растянутая в длину крыса нашла себе другое применение — она сгрызла в труху все шланги поливной системы.
Так вот, наша новая постоялица Чуча и шлангов не тронула, чем очень тронула моё сердце. Я даже решил оставить ей все четыре ноги и Новый год встретить другими блюдами. Но в этот же день Чуча выкинула новое коленце — едва мы сели в машину и отъехали куда-то, она, хоть и не без труда, но перемахнула через забор и пустилась за нами вдогонку. Пришлось останавливаться, но к остановившейся машине близко она не подошла, справедливо рассудив, что на этом её вольница и закончится. Мы изрядно побегали по нашей и близлежащим деревням, чтобы поймать негодницу, но тщетно. Тогда мы плюнули на эту затею и вернулись к своим делам. Через несколько часов нам привели собаку из соседней деревни. Я провёл с ней воспитательную работу, в процессе которой Чуча осознала недопустимость своего поведения и божилась впредь вести себя сдержанней. Для того, чтобы ей легче было сдержать своё обещание, на ночь я её привязал. Но цена её обещаниям оказалась невелика — утром она перегрызла поводок и опять отправилась на прогулку. Её несколько раз приводили дальние и ближние соседи, но она всякий раз убегала снова. В конце концов, все успокоились, тем более, что, побегав, она неизменно возвращалась сама. А уж к ужину она никогда не опаздывала и ночевала, как приличествует честной девушке, всегда дома.
В дом мы её не пускали, тем более, что здесь находился другой постоялец, со слабым сердцем. Но однажды мы не уследили и забыли захлопнуть входную дверь. Сижу я себе наверху за компьютером и слышу внизу какую-то возню и рычание. Думаю, Чуча во дворе нашла ещё что-то нетронутое, но спускаться лень. Потом задумался — что-то очень хорошо слышна мне жизнерадостная деятельность постоялицы, как будто она не во дворе, а дома. Дома?! Ну, конечно, дома!
С прыгающим, как у Крысюка, сердцем я скатываюсь в нижнюю комнату, где проживает, или, скорее всего уже проживал, чувствительный Крысюк. Обнаруживаю жуткую картину, действительно, Чуча тут. Она сосредоточенно работает над клеткой несчастной шиншиллы, сопровождая свои действия рычанием и лаем. Каким-то образом ей удалось открыть дверцу клетки, и она трудолюбиво пытается извлечь лапой обитателя клетки на свет божий. Желая, видимо, поближе познакомиться или разнообразить свой стол. Крысюк забился в дальний угол клетки, но ещё жив. Я предложил Чуче покинуть помещение и найти себе другое занятие. Она с неохотой согласилась, и шиншилла была спасена. Надо будет сказать её хозяевам, что они напрасно беспокоятся за сердечную мышцу своего питомца — мало кто сумел бы пережить то, что выпало на долю Крысюка, а он ничего, через пару дней оклемался.
Так что вернувшиеся после отпуска хозяева шиншиллы не понесли никакого урона. Если не считать нескольких пар обуви, которые они по неосмотрительности оставили во дворе, уезжая отдыхать. Оказывается, Чуча в своих ежедневных прогулках не забывала навести порядок и в соседних дворах.
Мы пока сидим тихо, из дому выходим редко, в ожидании судебных исков от соседей.