Веселый кладезь смешных и грязных...
Тут мне на днях в маленькой, но горной и гордой республике Сан-Марино совсем уж, было, всякое уважение к английскому языку отбило. Обращаюсь я, скажем к продавцу в сувенирной лавке на чистейшем английском, а он мне, собака, тут же по-русски отвечает. Я делаю вид, что не понимаю и кидаюсь в другую лавчонку, дескать, почём винишко, если я в свою канистру буду брать. По-английски, естественно, я же не хам какой-то. И этот мерзавец мне опять по-русски задушевно так отвечает, что для вас, сэр, вино в полцены, а, может быть, даже и вовсе бесплатно. Надо только с хозяином лавки переговорить и вас ему представить.
Ну, хорошо, думаю, мой прононс, может быть, не так хорош, чтобы не усомниться, что я с Альбиона. Хотя мы с Уинстоном Черчилем очень похожи. И внешне и по привычкам. Но почему же они именно по-русски мне отвечают, а не по-датски, скажем или по-вьетнамски?
Видимо, на лице написано.
И загрустил я, соображая, на какой икс я трачу 20 000 евро в год на английское обучение своих детей? Ведь русскому я их мог и сам научить и бесплатно притом.
Но в следующей лавке моё душевное равновесие было восстановлено.
Там тоже вначале мне бойко по-русски затараторили, когда я заинтересовался некоторыми марками и монетами. Но любознательность моя была столь велика, что улыбка девушки, меня обслуживающей становилась всё более жалкой и просительной. Эта улыбка просила меня выйти вон из их магазину, и никогда больше не появляться в этой стране.
Но я же не со зла, я, действительно старый коллекционер. И вдруг эта сообразительная девушка встрепенулась счастьем, давайте, мол, на английский перейдём. По-русски ей трудно, оказывается.
— Конечно, конечно, — великодушно согласился я и кликнул свою старшенькую доченьку.
После длительных переговоров моей доченьки с магазинной девушкой теперь уже на английском языке, выяснилось, что марки они вообще не продают, а те, что попались мне на глаза, случайно оказались на витрине. Мне подарили большой пакет этих марок, а доченьке браслет и бусы.
Нам очень понравилось в Сан-Марино. Мы обязательно туда ещё приедем.
Ну, хорошо, думаю, мой прононс, может быть, не так хорош, чтобы не усомниться, что я с Альбиона. Хотя мы с Уинстоном Черчилем очень похожи. И внешне и по привычкам. Но почему же они именно по-русски мне отвечают, а не по-датски, скажем или по-вьетнамски?
Видимо, на лице написано.
И загрустил я, соображая, на какой икс я трачу 20 000 евро в год на английское обучение своих детей? Ведь русскому я их мог и сам научить и бесплатно притом.
Но в следующей лавке моё душевное равновесие было восстановлено.
Там тоже вначале мне бойко по-русски затараторили, когда я заинтересовался некоторыми марками и монетами. Но любознательность моя была столь велика, что улыбка девушки, меня обслуживающей становилась всё более жалкой и просительной. Эта улыбка просила меня выйти вон из их магазину, и никогда больше не появляться в этой стране.
Но я же не со зла, я, действительно старый коллекционер. И вдруг эта сообразительная девушка встрепенулась счастьем, давайте, мол, на английский перейдём. По-русски ей трудно, оказывается.
— Конечно, конечно, — великодушно согласился я и кликнул свою старшенькую доченьку.
После длительных переговоров моей доченьки с магазинной девушкой теперь уже на английском языке, выяснилось, что марки они вообще не продают, а те, что попались мне на глаза, случайно оказались на витрине. Мне подарили большой пакет этих марок, а доченьке браслет и бусы.
Нам очень понравилось в Сан-Марино. Мы обязательно туда ещё приедем.