Веселый кладезь смешных и грязных...
Сидим с Мичуриным за утренним пивком. Прохладная жидкость оргазмирует пересохшее до состояния камня с вкраплениями крыл птеродактиля горло. И даже говорить не можется. Изредка только перекидываемся ленивыми словами постепенно оживающих после долгой зимней спячки давно вымерших животных:
— Лучок у тебя неплохо взошёл вчерашний.
— Да, а ту кавафу, что у тебя в Турции, надо бы перепривить.
— Гибискусы опрыскать собираюсь.
— Мандора хорошо прижилась.
— Мушмула у забора цветом пошла. А ведь не ожидали мы с тобой, когда я её два года назад косточкой посадил.
— Если фрукты будут некрупные, всё равно перепривьём.
Тут подходит откуда-то Боря болгарин, сосед Мичурина. Несмело как-то подходит и лаптоп подмышкой держит. Он весь такой лучистый, доброжелательный и готовый поработать за пять евро в час. Неважно что: уборка двора, прополка огорода или полив цветов. А зачем он мне нужен, если любой бангладешец за пять евро десять болгарских часов отработает и ещё сдача на пиво останется.
Боря постоял немного, посмотрел на наше пиво, а потом меня в сторонку отзывает и раскрывает свой лаптоп. А там шея женщины какой-то. Увитая огромным многорядьем жемчугов. Я говорю Боре, что жены мне вполне хватает, и даже не хватало бы, я сам привык решать этот вопрос. А он, оказывается, это многорядье продаёт.
— Боря, — говорю я, — у кого из нас белая горячка? Я разве когда-нибудь говорил тебе, что интересуюсь жемчугами?
А он на меня руками машет:
— Дурак, я же тебе хороший бизнес предлагаю! Хозяин в Болгарии владеет этим. Сейчас у него проблемы и он отдаст это очень дёшево! Цена ожерелью пять миллионов евро. А он готов уступить за полтора! И ещё мне десять процентов оттуда! Я хочу их поделить с тобой. Я знаю, что у тебя много богатых друзей!
Я сглотнул набежавшую слюну и сказал:
— Боря, а можно я уже сейчас поделю наши барыши? Возвращайся к столу и возьми банку пива из пакета на полу. И больше никогда мне ничего подобного не предлагай, а то я эту банку у тебя через суд обратно отыграю, и все судебные издержки как раз покроет твоё замечательное ожерелье, евросоюзец ты хренов!
Он сначала решил обидеться, заморгал-заморгал своими пятидесятилетними моргалками, но банка пива всё же перевесила.
Я вернулся к столу и пиву, Боря трусил следом. Мичурину я сказал:
— Кумкват думаю на лимон, тот, что в поле, привить. Только надо такой, как у Кати растёт.
Мичурин обстоятельно затушил сигаретный бычок и молвил раздумчиво:
— Пожалуй… Но там мне одна ветка понравилась, я на неё мандору привью.
— Лучок у тебя неплохо взошёл вчерашний.
— Да, а ту кавафу, что у тебя в Турции, надо бы перепривить.
— Гибискусы опрыскать собираюсь.
— Мандора хорошо прижилась.
— Мушмула у забора цветом пошла. А ведь не ожидали мы с тобой, когда я её два года назад косточкой посадил.
— Если фрукты будут некрупные, всё равно перепривьём.
Тут подходит откуда-то Боря болгарин, сосед Мичурина. Несмело как-то подходит и лаптоп подмышкой держит. Он весь такой лучистый, доброжелательный и готовый поработать за пять евро в час. Неважно что: уборка двора, прополка огорода или полив цветов. А зачем он мне нужен, если любой бангладешец за пять евро десять болгарских часов отработает и ещё сдача на пиво останется.
Боря постоял немного, посмотрел на наше пиво, а потом меня в сторонку отзывает и раскрывает свой лаптоп. А там шея женщины какой-то. Увитая огромным многорядьем жемчугов. Я говорю Боре, что жены мне вполне хватает, и даже не хватало бы, я сам привык решать этот вопрос. А он, оказывается, это многорядье продаёт.
— Боря, — говорю я, — у кого из нас белая горячка? Я разве когда-нибудь говорил тебе, что интересуюсь жемчугами?
А он на меня руками машет:
— Дурак, я же тебе хороший бизнес предлагаю! Хозяин в Болгарии владеет этим. Сейчас у него проблемы и он отдаст это очень дёшево! Цена ожерелью пять миллионов евро. А он готов уступить за полтора! И ещё мне десять процентов оттуда! Я хочу их поделить с тобой. Я знаю, что у тебя много богатых друзей!
Я сглотнул набежавшую слюну и сказал:
— Боря, а можно я уже сейчас поделю наши барыши? Возвращайся к столу и возьми банку пива из пакета на полу. И больше никогда мне ничего подобного не предлагай, а то я эту банку у тебя через суд обратно отыграю, и все судебные издержки как раз покроет твоё замечательное ожерелье, евросоюзец ты хренов!
Он сначала решил обидеться, заморгал-заморгал своими пятидесятилетними моргалками, но банка пива всё же перевесила.
Я вернулся к столу и пиву, Боря трусил следом. Мичурину я сказал:
— Кумкват думаю на лимон, тот, что в поле, привить. Только надо такой, как у Кати растёт.
Мичурин обстоятельно затушил сигаретный бычок и молвил раздумчиво:
— Пожалуй… Но там мне одна ветка понравилась, я на неё мандору привью.